АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ.
Часть V. Борьба князя-деспота с новгородцами.
Часть V. Борьба князя-деспота с новгородцами.
Каким же был реальный Александр Невский? Может быть он всё же достоин своего образа святого и защитника русской земли, даже если его деяния были не столь масштабны? Если бы мы могли провести социологический опрос на эту тему среди жителей Новгорода XIII века, боюсь, его результаты удивили бы и даже разочаровали многих. У новгородцев были сложные отношения с князем, который был призван их защищать. Горожане ценили свои демократические порядки и не любили, когда приглашённые в город в качестве военных предводителей князья начинали проявлять своё властолюбие. В таких ситуациях они открывали городские ворота и обращались к князю с гражданской прямотой: «Княже! Пред тобой путь чист. Иди вон!» Неоднократно в положении такого изгнанника оказывался и Александр Невский. И он, и его отец по 4 раза становились новгородскими князьями. Это свидетельствует, вероятно, не столько о любви к ним новгородцев, сколько о поиске внешнеполитических выгод от этих «союзов»: Ярослав и его сын представляли самый могущественный на тот момент княжеский дом, члены которого управляли наиболее сильным в военном отношении регионом — Северо-Восточной Русью. К тому же новгородцы, обладая лишь болотистыми неплодородными почвами, часто страдали от нехватки зерна, и Северо-Восточная Русь становилась для них житницей.
Будущий победитель в сражении на Чудском озере был отправлен в Новгород своим отцом в возрасте 6 лет. Конечно, князь-ребёнок не мог править самостоятельно. Но, вероятно, это давало возможность его отцу вмешиваться в новгородские дела и «держать руку на пульсе» местной политики. У Александра же было много времени и возможностей, чтобы до своего совершеннолетия познакомиться поближе с новгородскими вольными порядками, завязать личные связи с боярами и заслужить их доверие. Однако Александр видимо оказался настолько властным человеком, что уже в 19-летнем возрасте, вскоре после победы на Неве над шведами, был изгнан из города. Правда, напряжённые отношения с Ливонским орденом, захватившим в 1240 году Изборск и Псков, вынудили новгородцев вскоре снова обратиться за помощью к Александру и его отцу.
В 1252 году Александр, получив от хана Золотой Орды ярлык на великое княжение Владимирское, покинул Новгород, но оставил вместо себя сына Василия. В 1255 году новгородцы его изгнали. Тогда Александр двинул на Новгород большое войско и силой усадил сына на новгородский престол. Горожанам пришлось подчиниться под угрозой разорения Новгорода. Но уже в следующем году они снова восстали и убили посадника Михалко Степанича, который был сторонником Александра Невского.
В 1255 году, восстановив власть сына, Александр Невский вместе с новгородцами сходил в грабительский поход на емь (финно-угорское племя): «и зол был путь их, так что не видели ни дня, ни ночи; […] И пришел в землю Емскую: одних убил, а других [в плен] захватил; и вернулись новгородцы с князем Александром все здоровы».
В 1257 году Александр привёл в Новгород ордынцев, чтобы те собрали с новгородцев дань: «тамгу» (пошлина в 3%) и «десятину». Но чтобы упорядочить сбор ценностей, превратить примитивный «государственный грабёж» в налогообложение и снизить риск восстаний, нужно было сначала провести перепись налогоплательщиков (взять их «в число»). Это нововведение, которому безропотно подчинились жители Муромского, Рязанского и могущественного Владимиро-Суздальского княжеств, у новгородцев вызвало особое возмущение.
Василий, опасаясь, вероятно, новых конфликтов или даже восстания, сбежал перед приходом монголов в Псков. Тогда Александр выгнал сына из Пскова и отправил его «в Низ», во Владимиро-Суздальское княжество. Видимо восстановить отцовское расположение старший сын уже не мог: Василий был лишён наследства, а в 1271 году умер неженатым и бездетным.
Тех новгородцев, «кто Василья на зло повёл» и монголам не хотел подчиниться, Александр Невский наказал особо жестоким способом: «овому нос урезаша, иному очи выимаша». Такое «усмирение» жителей вольного города летописцы описывают как дело богопротивное. Они и помыслить не могли, что позднее князя канонизируют (объявят святым). Вместо Василия Александр посадил на новгородский «стол» (престол) другого своего сына — семилетнего Дмитрия. Однако провести перепись монголы не решились, и ограничились сбором дани.
Год спустя в Новгород снова нагрянули ордынцы, причём в ещё большем количестве, чтобы «взять в число» непокорных данников. Монголов в пути от самой ханской ставки сопровождали князь Александр Невский с братом Андреем и двоюродным племянником Борисом Ростовским. И снова в Новгороде, по рассказу летописца, начался «мятеж велик»; и «чернь» упорно не хотела «дати числа». Опасаясь нападения, тата ры даже обратились к Александру с просьбой дать им дополнительную охрану — «ать не избьють нас»; и великий князь, «повеле… стеречи их сыну посадничю и всем детям боярьскым по ночем». Постепенно новгородцев всё же удалось подчинить, угрожая разрушить их город ордынско-русской ратью, которая якобы стоит в ожидании приказа во Владимиро-Суздальском княжестве: «аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьской земли». В 1259 году перепись была завершена.
Дурная память о властолюбивом и деспотичном князе, который при этом был приспешником монголов, ещё долго сохранялась в новгородском обществе. В многочисленных договорах различных князей с Новгородом нередки ссылки на притеснения, которые творил новгородцам Александр Невский. Он предстаёт в этих документах нарушителем древнейшего свода законов — «Русской Правды»: князь отнимал у бояр земли, захватывал их покосы, рыбные тони (места для рыбалки) и охотничьи ловы, чинил суд в новгородских владениях Торжке и Волоколамске как суздальский князь, подчинял себе «закладников» и «холопов» (рабов), а потом освобождал их от кабалы. Александр отнял у бояр Терский берег на восточном побережье Кольского полуострова, посылал за данью пушниной (мехом) своих «ватажников» (вооружённый отряд сборщиков дани), покупал у новгородских бояр сёла, а потом раздавал их своим сторонникам.
В 1264 году, уже после смерти Александра Невского, новгородцы заключили договор с его младшим братом, первым тверским князем Ярославом Ярославичем. И в договоре было написано: «А что было отъял брат твой Александр пожни, а то ти, княже, не надобе. А что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи» (пожни это пашня или покосы; то есть новгородские бояре требовали от князя гарантий, что он не будет отнимать у них вотчины, а также устраивать казни и творить иное насилие).
И через 70 лет в новгородских договорных грамотах отражался страх перед княжеским деспотизмом, с которым новгородцев познакомил Александр. Бояре требовали от князей: «а что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи...»; «а што будеть дед твой сильно деял... того ти не деяти» (из грамоты 1325 г., адресованной тверскому великому князю Александру Михайловичу, для которого Невский был двоюродным дедом).
Будущий победитель в сражении на Чудском озере был отправлен в Новгород своим отцом в возрасте 6 лет. Конечно, князь-ребёнок не мог править самостоятельно. Но, вероятно, это давало возможность его отцу вмешиваться в новгородские дела и «держать руку на пульсе» местной политики. У Александра же было много времени и возможностей, чтобы до своего совершеннолетия познакомиться поближе с новгородскими вольными порядками, завязать личные связи с боярами и заслужить их доверие. Однако Александр видимо оказался настолько властным человеком, что уже в 19-летнем возрасте, вскоре после победы на Неве над шведами, был изгнан из города. Правда, напряжённые отношения с Ливонским орденом, захватившим в 1240 году Изборск и Псков, вынудили новгородцев вскоре снова обратиться за помощью к Александру и его отцу.
В 1252 году Александр, получив от хана Золотой Орды ярлык на великое княжение Владимирское, покинул Новгород, но оставил вместо себя сына Василия. В 1255 году новгородцы его изгнали. Тогда Александр двинул на Новгород большое войско и силой усадил сына на новгородский престол. Горожанам пришлось подчиниться под угрозой разорения Новгорода. Но уже в следующем году они снова восстали и убили посадника Михалко Степанича, который был сторонником Александра Невского.
В 1255 году, восстановив власть сына, Александр Невский вместе с новгородцами сходил в грабительский поход на емь (финно-угорское племя): «и зол был путь их, так что не видели ни дня, ни ночи; […] И пришел в землю Емскую: одних убил, а других [в плен] захватил; и вернулись новгородцы с князем Александром все здоровы».
В 1257 году Александр привёл в Новгород ордынцев, чтобы те собрали с новгородцев дань: «тамгу» (пошлина в 3%) и «десятину». Но чтобы упорядочить сбор ценностей, превратить примитивный «государственный грабёж» в налогообложение и снизить риск восстаний, нужно было сначала провести перепись налогоплательщиков (взять их «в число»). Это нововведение, которому безропотно подчинились жители Муромского, Рязанского и могущественного Владимиро-Суздальского княжеств, у новгородцев вызвало особое возмущение.
Василий, опасаясь, вероятно, новых конфликтов или даже восстания, сбежал перед приходом монголов в Псков. Тогда Александр выгнал сына из Пскова и отправил его «в Низ», во Владимиро-Суздальское княжество. Видимо восстановить отцовское расположение старший сын уже не мог: Василий был лишён наследства, а в 1271 году умер неженатым и бездетным.
Тех новгородцев, «кто Василья на зло повёл» и монголам не хотел подчиниться, Александр Невский наказал особо жестоким способом: «овому нос урезаша, иному очи выимаша». Такое «усмирение» жителей вольного города летописцы описывают как дело богопротивное. Они и помыслить не могли, что позднее князя канонизируют (объявят святым). Вместо Василия Александр посадил на новгородский «стол» (престол) другого своего сына — семилетнего Дмитрия. Однако провести перепись монголы не решились, и ограничились сбором дани.
Год спустя в Новгород снова нагрянули ордынцы, причём в ещё большем количестве, чтобы «взять в число» непокорных данников. Монголов в пути от самой ханской ставки сопровождали князь Александр Невский с братом Андреем и двоюродным племянником Борисом Ростовским. И снова в Новгороде, по рассказу летописца, начался «мятеж велик»; и «чернь» упорно не хотела «дати числа». Опасаясь нападения, тата ры даже обратились к Александру с просьбой дать им дополнительную охрану — «ать не избьють нас»; и великий князь, «повеле… стеречи их сыну посадничю и всем детям боярьскым по ночем». Постепенно новгородцев всё же удалось подчинить, угрожая разрушить их город ордынско-русской ратью, которая якобы стоит в ожидании приказа во Владимиро-Суздальском княжестве: «аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьской земли». В 1259 году перепись была завершена.
Дурная память о властолюбивом и деспотичном князе, который при этом был приспешником монголов, ещё долго сохранялась в новгородском обществе. В многочисленных договорах различных князей с Новгородом нередки ссылки на притеснения, которые творил новгородцам Александр Невский. Он предстаёт в этих документах нарушителем древнейшего свода законов — «Русской Правды»: князь отнимал у бояр земли, захватывал их покосы, рыбные тони (места для рыбалки) и охотничьи ловы, чинил суд в новгородских владениях Торжке и Волоколамске как суздальский князь, подчинял себе «закладников» и «холопов» (рабов), а потом освобождал их от кабалы. Александр отнял у бояр Терский берег на восточном побережье Кольского полуострова, посылал за данью пушниной (мехом) своих «ватажников» (вооружённый отряд сборщиков дани), покупал у новгородских бояр сёла, а потом раздавал их своим сторонникам.
В 1264 году, уже после смерти Александра Невского, новгородцы заключили договор с его младшим братом, первым тверским князем Ярославом Ярославичем. И в договоре было написано: «А что было отъял брат твой Александр пожни, а то ти, княже, не надобе. А что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи» (пожни это пашня или покосы; то есть новгородские бояре требовали от князя гарантий, что он не будет отнимать у них вотчины, а также устраивать казни и творить иное насилие).
И через 70 лет в новгородских договорных грамотах отражался страх перед княжеским деспотизмом, с которым новгородцев познакомил Александр. Бояре требовали от князей: «а что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи...»; «а што будеть дед твой сильно деял... того ти не деяти» (из грамоты 1325 г., адресованной тверскому великому князю Александру Михайловичу, для которого Невский был двоюродным дедом).
Продолжение следует.